Интересные новости - прошедшие и настоящие Опции

[Колода]

Великое отступление

2 июня 1915 года Русская армия под неудержимым натиском немецких и австро-венгерских частей оставляет стратегически важный пункт обороны – город-крепость Перемышль (ныне на территории Польши). Оставляет без боя, и на следующий день противник входит в крепость без единого выстрела.

Меж тем цитадель Перемышль – мощный оборонительный узел. Здесь 41 форт, где может разместиться целая армия – свыше 50 пехотных и артиллерийских батальонов, то есть более 50 тысяч солдат. Здесь подземные склады, арсеналы и убежища. Здесь крупнокалиберная артиллерия. Плюс к тому десятки промежуточных батарей.

Тем не менее цитадель покинута.

Несколько фортов в конце мая оказывали сопротивление, обстреливая наступающего противника из орудий, но остановить наступление не удаётся, а оставаться в цитадели опасно. Вражеские войска обтекают крепость с севера и юга, и цитадели грозит полное окружение.

Прорвав в начале мая стабилизировавшийся вроде бы за зиму Восточный окопно-блиндажный фронт, густо окутанный колючей проволокой, немецко-австрийские войска выдавливают русские части из Галиции – исторической области, занимавшей восточную часть Польши и Западную Украину. Русская армия, не успевая нигде закрепиться, отходит и отходит. А оборонительных рубежей в тылу фронта российское командование не предусмотрело. И катится Русская армия на восток, оставляя район за районом, город за городом.

22 июня оставлен Львов.

Русская армия отступает уже второй месяц и будет отступать ещё три, вплоть до октября. В историю Первой мировой войны эти месяцы на Восточном фронте входят под нелестным для России названием «Великое отступление».

Из прифронтовой зоны в глубь России устремляется поток беженцев. А дороги и без того забиты повозками, пехотой, артиллерией. Настроение солдат и офицеров подавленное. Ещё свежа память о позорном проигрыше на Дальнем Востоке в Русско-японской войне – и вот теперь что, Россия начинает проигрывать войну и на Западе, в Европе? Но там было далеко от центра, за тысячи километров, а здесь-то – совсем рядом.

Гнетущие мысли.

Генерал-лейтенант Юрий Антонович Деникин, находившийся в отступавшей армии, так впоследствии отзовётся об этом периоде в своей книге «Очерки русской смуты»:

«Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…».

Немецко-австрийскому командованию удаётся обыграть командование Русской армии. На 35-километровом ударном участке прорыва было сосредоточено 126 тысяч человек, свыше 600 орудий, 260 пулемётов.

В Русской армии на этом участке противостояло только около 60 тысяч солдат, то есть вдвое меньше, 145 орудий, то есть вчетверо меньше, 100 пулемётов, то есть в два с половиной раза меньше. Глубина обороны всего 5−10 км, что смехотворно мало.

В Русской армии катастрофически не хватает снарядов. В день каждая русская батарея, а в батарее пять орудий, может расходовать не более 10 (!) снарядов. Два выстрела на ствол! Позже исследователи выяснят, что расходы артиллерийских снарядов во время Великого отступления соотносятся примерно как 300:1 – на 300 выстрелов орудий противника Русская армия отвечает одним выстрелом.

Это не артиллерийская дуэль – это избиение младенцев.

Из мемуаров Деникина (в сокращении): «Ни патронов, ни снарядов… (Дни) страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. И молчание моих батарей. Мы не могли отвечать, нечем было. Даже патронов на ружья выдано самое ограниченное количество. Я видел, как редели ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности… Когда после 3-дневного молчания нашей единственной 6-дюймовой батареи ей подвезли 50 снарядов, об том сообщено было по телефону немедленно всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с радостью и облегчением. Из всех армий вопль – дайте патронов…».

А из штабов идут распоряжения – «не тратить патронов понапрасну, забирать патроны у раненых и убитых». На передовые линии приходит даже телеграмма о необходимости вооружиться алебардами – топориками на длинных рукоятках…

Это против тяжёлой артиллерии и пулемётов?

Немецко-австрийскими войсками командует 65-летний генерал Август фон Макензен (August von Mackensen). За успехи в этом прорыве в конце июня он получает звание генерал-фельдмаршала. Сила его военного искусства – в скрытой переброске войск, в скрытом их сосредоточении и внезапном ударе.

Русскими войсками в зоне прорыва командует 63-летний генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов. Создать должное сопротивление наступающему противнику ему не удаётся. Поступающие даже крупные резервы тут же спешно по частям посылаются в бой. Не имея укреплённых позиций, без поддержки артиллерии все они терпят поражение и вынуждены отступать. Десятки тысяч попадают в плен.

О контрударе и речи нет. Героические контратаки сдерживают продвижение противника на день-другой, но к решительному перелому положения не приводят.

Русская армия теряет территорию день за днём, неделя за неделей.

Из донесений с фронта императору Николаю II (в сокращении):

1 июня. Корпус понёс значительные потери и отошёл на тыловые позиции.

3 июня. Гарнизон Перемышля отошёл под сильным натиском подавляющих сил противника. Артиллерия вся вывезена, запасы тоже, кроме хлеба, который сожжён.

6 июня. На Днестре наши войска отошли.

7 июня. Нашим войскам пришлось уступить противнику переправу на Днестре.

8 июня. Наши войска отошли; потери наши очень велики, достигают 300 тысяч, в том числе без вести пропавшими 112 тысяч.

14 июня. Неприятель прорвал фронт Кавказской гренадерской дивизии. Нам пришлось оставить часть наших позиций.

15 июня. Наши войска понесли чрезвычайно большие потери. Во многих полках осталось меньше 1000 штыков. Между Прутом и Днестром наши войска отошли.

16 июня. Потери наши очень велики. На Днестре гарнизон отошёл на левый берег.

18 июня. Неприятель продолжает усиливаться. Значительные силы неприятеля переходят Днестр.

19 июня. Неприятель продолжает атаковать. Явилась опасность глубокого прорыва нашего фронта вследствие отступления расстроенной пехоты.

20 июня. Натиск неприятеля продолжается. Мы понесли значительные потери.

23 июня. Генерал Брусилов отдал приказ об отступлении с Львовских позиций.

А что император? 21 июня того же 1915 года он пишет матери:

«Помог бы Господь нашим героям остановить их! Всё от Бога, и потому надо верить в Его милость».

Как и кому было втолковать богомольному императору, что на войне далеко не всё от Бога, а многое от орудий, снарядов, патронов…

В начале июля Русская армия, потеряв около 500 тысяч человек, полностью оставляет Галицию. На других участках Восточного фронта положение нисколько не лучше – Русская армия уходит из Польши, Литвы, Западной Белоруссии.

Великое отступление… Пала Варшава, Ивангород, Гродно, Осовец, Брест-Литовск, Ковно (Каунас). Русский фронт взломан практически на всём своём протяжении и отодвигается на восток.

Ставку Главнокомандующего в Белоруссии тоже вынуждены отодвинуть на восток – из Барановичей в Могилёв. Только к концу сентября, в осеннюю распутицу, фронт стабилизируется.

За весну и лето 1915 года Русская армия теряет около 1,5 млн солдат и офицеров убитыми и ранеными, в плен попадают около 900 (!) тысяч человек, общие потери – 2 млн 400 тысяч человек. Потери Германии и Австро-Венгрии вдвое меньше – 1 млн 200 тысяч человек. Обычно бывает наоборот – у наступающих потерь больше, чем у обороняющихся. Но здесь сказалось и мастерство генералов, и превосходство в артиллерии.

Странная вещь – исторические термины, историческая память. Отступление Русской армии весной и летом 1915 года на 100−200 км – это Великое отступление. А в 1941−1942 годах отступление Красной армии до Ленинграда, Москвы, Сталинграда, Кавказа – это отнюдь не великое отступление, а так, временные неудачи.

Поражение на фронте вызывает антинемецкие настроения в российском тылу и особенно почему-то в Москве. В первопрестольной российской столице к началу войны около 250 крупных и до 500 средних и мелких германских и австрийских фирм. В июне по Москве на фоне известий о поражении на фронте распространяются бредовые слухи, что немцы-москвичи умышленно заражают горожан различными болезнями, отравляют воду, портят продукты и товары.

10 июня оголтелые толпы катятся по улицам Москвы, громя и грабя магазины, владельцы которых носят немецкие фамилии. А так как грамотность толпы не дюже велика, и разбираться, какая фамилия немецкая, а какая нет, и недосуг, и не по уму, то под горячую руку попадают и предприятия английские, датские, французские – и русские тоже, так как у некоторых русских предпринимателей фамилии не русского звучания (зачастую из смешанных семей).

Москвич, историк Сергей Петрович Мельгунов – очевидец этого антинемецкого погрома, так пишет о нём в дневнике (в сокращении):

«В Москве полная неразбериха. Погром разросся и превратился в нечто совершенно небывалое – к вечеру разгромлены все „немецкие“ магазины. Вытаскивали рояли и разбивали. Полиция нигде не препятствовала погромщикам».

Погромом охвачена вся Москва. По улицам на телегах и извозчиках спешно везут награбленное, а кто не сумел достать повозку – несёт поклажу на себе.

Некоторые магазины и лабазы поджигают – пожары занимаются в 70 местах. Пускают красного петуха в крупном издательстве Гроссмана и Кнебеля – в огне гибнут многочисленные авторские рукописи, принятые к печати, и отпечатанный тираж 22 тома великолепной «Истории русского искусства».

Примечательно, как реагируют на этот погром московские власти. На следующий день они направляют в Ставку Главнокомандующего, великому князю, брату императора, телеграмму:

«Взрыв оскорблённого народного чувства – буйного, разнузданного, но всё же в основе своей имеющего нечто от патриотизма».

Погром-то он, конечно, погром, то есть разбой и преступление, но коль скоро разбой и преступление с элементами патриотизма, то, стало быть, ничего страшного. Без патриотизма битьё стёкол в магазинах, грабёж и поджоги – буйство разнузданное, а с патриотизмом – любовь к отечеству, вот что.

Патриот – он всегда патриот, даже когда погромщик. А может, погромщик даже больший патриот, чем тот москвич, который в погроме не участвовал?

Потом подведут итоги. За этот июньский день и ночь в Москве в угаре «нечто от патриотизма» пострадало 475 предприятий, 207 частных домов. 113 поданных Германии и Австро-Венгрии избиты, 5 убиты, среди них 4 женщины.

Великое отступление на фронте кроваво аукнулось и в Москве.

Станислав Грачёв
http://www.rg-rb.de/index.php?option=com_r...10&Itemid=0

[Колода]

Тяжёлая статья.
Но думаю - всё верно.
В 21 веке суд Линча?!
Нельзя.
Мы всё-таки не обезьяны...



«Мне отмщение, и аз воздам»

Моя мама была адвокатом. Ну, и естественно, обо всех делах, которые вела, она подробно рассказывала мне. Если это было гражданское дело, я начинала «болеть» за одну из сторон, и даже не всегда за того, кого мама защищала – у меня были свои фавориты.

Помнится, была история, когда разведённая жена украла у бывшего мужа их общего ребёнка. То, что мальчика суд оставил с отцом, было как раз заслугой моей мамы, и она этим очень гордилась – по тем временам такой исход процесса был большой редкостью. Ну а мать взяла, да и выкрала сына. У нас с моей мамой разыгрывались по этому поводу бурные баталии: она утверждала, что женщина легкомысленна, ненадёжна и попивает в придачу, отец же – человек в высшей степени достойный и сына очень любит, а я долбила своё, что мать есть мать, а всё остальное – от лукавого. Правда, у меня к тому времени подрастал собственный младенец, во мне оглушительно звучал голос звериного инстинкта защиты потомства, и от объективности я была, признаться, очень далека. Так и не договорились.

А вот когда речь шла об уголовных делах, я почему-то сразу признавала мамин авторитет и не спорила, в основном, если только в деталях. Было как-то жуткое дело: сосед соседа подвозил куда-то на «Москвиче», попал в аварию, сам остался цел, а приятель погиб. Суд приговорил владельца автомобиля к незначительному какому-то сроку, чуть ли не условному, после чего отец погибшего пришёл к соседу с топором и буквально снёс ему голову с плеч. Физически. Мама была в ужасе, я тоже, и она мне долго объясняла, что у человека случился шок из-за гибели сына, и он, не владея собой, осуществил акт справедливости, как он её в тот момент ощущал. У меня осталось недоумение и растерянность: ну вынес же суд решение, ну что же теперь?.. Надо смириться. Нельзя же так, самому, своей властью прямо человеку голову с плеч? Видимо, всё-таки какие-то основы правового сознания мама мне к тому времени уже привила.

А ведь это всё не так просто. Закон есть, закон, конечно, и закон – это святое. Ну, а если закон несправедлив? А если – Нюрнбергские законы, вообще вопиюще несправедливые и попросту преступные? Их тоже свято соблюдать? А если «Закон о колосках», тогда как? А если дело и не в законе, а в тех, кто его исполняет? Если они закон извращают, наизнанку выворачивают? Их решение тоже свято? В последнем случае у человека возникает мощное искушение самому «поправить» ситуацию, восстановить порушенную справедливость и устроить дела по собственному разумению. А у меня, в свою очередь, возникает искушение этих самочинных вершителей справедливости – оправдать. Хотя я всей душой против любого самосуда. Но люди же хотят как лучше? Они же именно против беззакония? Ан нет. Всякий раз, когда, презрев закон, человек встаёт в позу вершителя справедливости, это неизменно очень хреново кончается. И даже не скажешь «почему-то хреново кончается», потому что – вполне закономерно. Потому что это – нельзя. Вот просто нельзя, и всё тут. Но сознавать, что преступники безнаказанны, зло торжествует, а справедливость попрана – очень тяжело, почти невыносимо, и не каждому удастся с таким смириться.

Вот есть сериал о тех, кто не смог смириться, называется «Меч». Это название самодеятельной группы, в основном состоящей из бывших и действующих сотрудников силовых структур, которая взялась заменить собой неработающую систему правосудия. Дело происходит, как можно догадаться, в России. Да, взятки, тотальная коррупция, кумовство – в общем, торжество беззакония. Действительно ведь ужасно. И несколько человек собрались и решили посвятить себя тому, чтобы зло не оставалось безнаказанным. Выработали концепцию: первое – каждый виновный должен быть казнён, второе – ни один невиновный не должен пострадать, третье – на того, кто повинен в смерти невиновного, распространяется пункт первый. Участь предполагаемого преступника решается всеобщим голосованием. Ну, то есть всё очень демократично и благородно. Такие, типа, Робин Гуды наших дней. И однако. Иногда казнь виновного превращается в некоторую баталию: бой с милицией, с военными, с охраной, перестрелка… И, натурально, стреляют не избирательно в виновного, а палят во всех подряд, причём люди, виновные лишь в том, что служат в армии, милиции или охране, гибнут в промышленных количествах. Ну и где тут гарантированная безопасность невиновных? Кроме того, глава группы постепенно из «равного среди равных» превращается в эдакого Наполеона – а потому что искушение слишком велико: всё идёт по его плану, люди ему подчиняются, результат налицо – и я не знаю, кем и каким надо быть, чтобы удержаться от соблазна приписать себе все удачи. И много там ещё всякого происходит, что дискредитирует идею самодеятельного доморощенного возмездия.

Сериал, кстати, умный, точный и отлично сыгран. Его стоит посмотреть. Хотя бы для того, чтобы отделаться от мысли, что отец одного из погибших к автокатастрофе детей правильно поступил, убив швейцарского авиадиспетчера. Нет, неправильно. Нет, так нельзя. Нет, не годится карать своей властью конкретного человека, который стал игрушкой в руках рока.

А что же всё-таки делать, если система – даже не отдельные конкретные люди, а именно система – извращает закон? Ну, логически рассуждая – изменять систему. Как бы напрашивается. А если это невозможно? Скажу непопулярное: тогда – ничего. Просто ничего не делать. Смириться. Это дешевле встанет и обществу, и индивидууму, чем если каждый примется осуществлять правосудие на свой салтык. Хотя это и очень трудно, конечно. Но жить, увы, вообще непросто.

Ирина Стекол
http://www.rg-rb.de/index.php?option=com_r...57&Itemid=0