Интересные новости - прошедшие и настоящие Опции

[Колода]

Великое отступление

2 июня 1915 года Русская армия под неудержимым натиском немецких и австро-венгерских частей оставляет стратегически важный пункт обороны – город-крепость Перемышль (ныне на территории Польши). Оставляет без боя, и на следующий день противник входит в крепость без единого выстрела.

Меж тем цитадель Перемышль – мощный оборонительный узел. Здесь 41 форт, где может разместиться целая армия – свыше 50 пехотных и артиллерийских батальонов, то есть более 50 тысяч солдат. Здесь подземные склады, арсеналы и убежища. Здесь крупнокалиберная артиллерия. Плюс к тому десятки промежуточных батарей.

Тем не менее цитадель покинута.

Несколько фортов в конце мая оказывали сопротивление, обстреливая наступающего противника из орудий, но остановить наступление не удаётся, а оставаться в цитадели опасно. Вражеские войска обтекают крепость с севера и юга, и цитадели грозит полное окружение.

Прорвав в начале мая стабилизировавшийся вроде бы за зиму Восточный окопно-блиндажный фронт, густо окутанный колючей проволокой, немецко-австрийские войска выдавливают русские части из Галиции – исторической области, занимавшей восточную часть Польши и Западную Украину. Русская армия, не успевая нигде закрепиться, отходит и отходит. А оборонительных рубежей в тылу фронта российское командование не предусмотрело. И катится Русская армия на восток, оставляя район за районом, город за городом.

22 июня оставлен Львов.

Русская армия отступает уже второй месяц и будет отступать ещё три, вплоть до октября. В историю Первой мировой войны эти месяцы на Восточном фронте входят под нелестным для России названием «Великое отступление».

Из прифронтовой зоны в глубь России устремляется поток беженцев. А дороги и без того забиты повозками, пехотой, артиллерией. Настроение солдат и офицеров подавленное. Ещё свежа память о позорном проигрыше на Дальнем Востоке в Русско-японской войне – и вот теперь что, Россия начинает проигрывать войну и на Западе, в Европе? Но там было далеко от центра, за тысячи километров, а здесь-то – совсем рядом.

Гнетущие мысли.

Генерал-лейтенант Юрий Антонович Деникин, находившийся в отступавшей армии, так впоследствии отзовётся об этом периоде в своей книге «Очерки русской смуты»:

«Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…».

Немецко-австрийскому командованию удаётся обыграть командование Русской армии. На 35-километровом ударном участке прорыва было сосредоточено 126 тысяч человек, свыше 600 орудий, 260 пулемётов.

В Русской армии на этом участке противостояло только около 60 тысяч солдат, то есть вдвое меньше, 145 орудий, то есть вчетверо меньше, 100 пулемётов, то есть в два с половиной раза меньше. Глубина обороны всего 5−10 км, что смехотворно мало.

В Русской армии катастрофически не хватает снарядов. В день каждая русская батарея, а в батарее пять орудий, может расходовать не более 10 (!) снарядов. Два выстрела на ствол! Позже исследователи выяснят, что расходы артиллерийских снарядов во время Великого отступления соотносятся примерно как 300:1 – на 300 выстрелов орудий противника Русская армия отвечает одним выстрелом.

Это не артиллерийская дуэль – это избиение младенцев.

Из мемуаров Деникина (в сокращении): «Ни патронов, ни снарядов… (Дни) страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. И молчание моих батарей. Мы не могли отвечать, нечем было. Даже патронов на ружья выдано самое ограниченное количество. Я видел, как редели ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности… Когда после 3-дневного молчания нашей единственной 6-дюймовой батареи ей подвезли 50 снарядов, об том сообщено было по телефону немедленно всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с радостью и облегчением. Из всех армий вопль – дайте патронов…».

А из штабов идут распоряжения – «не тратить патронов понапрасну, забирать патроны у раненых и убитых». На передовые линии приходит даже телеграмма о необходимости вооружиться алебардами – топориками на длинных рукоятках…

Это против тяжёлой артиллерии и пулемётов?

Немецко-австрийскими войсками командует 65-летний генерал Август фон Макензен (August von Mackensen). За успехи в этом прорыве в конце июня он получает звание генерал-фельдмаршала. Сила его военного искусства – в скрытой переброске войск, в скрытом их сосредоточении и внезапном ударе.

Русскими войсками в зоне прорыва командует 63-летний генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов. Создать должное сопротивление наступающему противнику ему не удаётся. Поступающие даже крупные резервы тут же спешно по частям посылаются в бой. Не имея укреплённых позиций, без поддержки артиллерии все они терпят поражение и вынуждены отступать. Десятки тысяч попадают в плен.

О контрударе и речи нет. Героические контратаки сдерживают продвижение противника на день-другой, но к решительному перелому положения не приводят.

Русская армия теряет территорию день за днём, неделя за неделей.

Из донесений с фронта императору Николаю II (в сокращении):

1 июня. Корпус понёс значительные потери и отошёл на тыловые позиции.

3 июня. Гарнизон Перемышля отошёл под сильным натиском подавляющих сил противника. Артиллерия вся вывезена, запасы тоже, кроме хлеба, который сожжён.

6 июня. На Днестре наши войска отошли.

7 июня. Нашим войскам пришлось уступить противнику переправу на Днестре.

8 июня. Наши войска отошли; потери наши очень велики, достигают 300 тысяч, в том числе без вести пропавшими 112 тысяч.

14 июня. Неприятель прорвал фронт Кавказской гренадерской дивизии. Нам пришлось оставить часть наших позиций.

15 июня. Наши войска понесли чрезвычайно большие потери. Во многих полках осталось меньше 1000 штыков. Между Прутом и Днестром наши войска отошли.

16 июня. Потери наши очень велики. На Днестре гарнизон отошёл на левый берег.

18 июня. Неприятель продолжает усиливаться. Значительные силы неприятеля переходят Днестр.

19 июня. Неприятель продолжает атаковать. Явилась опасность глубокого прорыва нашего фронта вследствие отступления расстроенной пехоты.

20 июня. Натиск неприятеля продолжается. Мы понесли значительные потери.

23 июня. Генерал Брусилов отдал приказ об отступлении с Львовских позиций.

А что император? 21 июня того же 1915 года он пишет матери:

«Помог бы Господь нашим героям остановить их! Всё от Бога, и потому надо верить в Его милость».

Как и кому было втолковать богомольному императору, что на войне далеко не всё от Бога, а многое от орудий, снарядов, патронов…

В начале июля Русская армия, потеряв около 500 тысяч человек, полностью оставляет Галицию. На других участках Восточного фронта положение нисколько не лучше – Русская армия уходит из Польши, Литвы, Западной Белоруссии.

Великое отступление… Пала Варшава, Ивангород, Гродно, Осовец, Брест-Литовск, Ковно (Каунас). Русский фронт взломан практически на всём своём протяжении и отодвигается на восток.

Ставку Главнокомандующего в Белоруссии тоже вынуждены отодвинуть на восток – из Барановичей в Могилёв. Только к концу сентября, в осеннюю распутицу, фронт стабилизируется.

За весну и лето 1915 года Русская армия теряет около 1,5 млн солдат и офицеров убитыми и ранеными, в плен попадают около 900 (!) тысяч человек, общие потери – 2 млн 400 тысяч человек. Потери Германии и Австро-Венгрии вдвое меньше – 1 млн 200 тысяч человек. Обычно бывает наоборот – у наступающих потерь больше, чем у обороняющихся. Но здесь сказалось и мастерство генералов, и превосходство в артиллерии.

Странная вещь – исторические термины, историческая память. Отступление Русской армии весной и летом 1915 года на 100−200 км – это Великое отступление. А в 1941−1942 годах отступление Красной армии до Ленинграда, Москвы, Сталинграда, Кавказа – это отнюдь не великое отступление, а так, временные неудачи.

Поражение на фронте вызывает антинемецкие настроения в российском тылу и особенно почему-то в Москве. В первопрестольной российской столице к началу войны около 250 крупных и до 500 средних и мелких германских и австрийских фирм. В июне по Москве на фоне известий о поражении на фронте распространяются бредовые слухи, что немцы-москвичи умышленно заражают горожан различными болезнями, отравляют воду, портят продукты и товары.

10 июня оголтелые толпы катятся по улицам Москвы, громя и грабя магазины, владельцы которых носят немецкие фамилии. А так как грамотность толпы не дюже велика, и разбираться, какая фамилия немецкая, а какая нет, и недосуг, и не по уму, то под горячую руку попадают и предприятия английские, датские, французские – и русские тоже, так как у некоторых русских предпринимателей фамилии не русского звучания (зачастую из смешанных семей).

Москвич, историк Сергей Петрович Мельгунов – очевидец этого антинемецкого погрома, так пишет о нём в дневнике (в сокращении):

«В Москве полная неразбериха. Погром разросся и превратился в нечто совершенно небывалое – к вечеру разгромлены все „немецкие“ магазины. Вытаскивали рояли и разбивали. Полиция нигде не препятствовала погромщикам».

Погромом охвачена вся Москва. По улицам на телегах и извозчиках спешно везут награбленное, а кто не сумел достать повозку – несёт поклажу на себе.

Некоторые магазины и лабазы поджигают – пожары занимаются в 70 местах. Пускают красного петуха в крупном издательстве Гроссмана и Кнебеля – в огне гибнут многочисленные авторские рукописи, принятые к печати, и отпечатанный тираж 22 тома великолепной «Истории русского искусства».

Примечательно, как реагируют на этот погром московские власти. На следующий день они направляют в Ставку Главнокомандующего, великому князю, брату императора, телеграмму:

«Взрыв оскорблённого народного чувства – буйного, разнузданного, но всё же в основе своей имеющего нечто от патриотизма».

Погром-то он, конечно, погром, то есть разбой и преступление, но коль скоро разбой и преступление с элементами патриотизма, то, стало быть, ничего страшного. Без патриотизма битьё стёкол в магазинах, грабёж и поджоги – буйство разнузданное, а с патриотизмом – любовь к отечеству, вот что.

Патриот – он всегда патриот, даже когда погромщик. А может, погромщик даже больший патриот, чем тот москвич, который в погроме не участвовал?

Потом подведут итоги. За этот июньский день и ночь в Москве в угаре «нечто от патриотизма» пострадало 475 предприятий, 207 частных домов. 113 поданных Германии и Австро-Венгрии избиты, 5 убиты, среди них 4 женщины.

Великое отступление на фронте кроваво аукнулось и в Москве.

Станислав Грачёв
http://www.rg-rb.de/index.php?option=com_r...10&Itemid=0

[Колода]

Хорошая статья в моей вот уже 30 лет любимой газете АиФ.
Аргументы и Факты.
Я последние 13 лет живу в Потсдаме, хотя сам гражданин Беларуси из Минска.
Так вышло.
Но русский до мозга костей. Наверное за Россию и умру.

Был на экскурсии в замке, где проходила конференция.
Где наш Сталин и их Рузвельт и Черчилль делили послевоенную Европу.
Там лежит трубка Сталина.
Он её вроде забыл.

Так в статье про Потсдам.
Прочтите народ внимательно.
Тем, кто это не знает, должно понравиться.
История.

Только я вот думаю.
Хорошо, что у Сталина хватило мозгов включить Калининградскую (Кёнигсбергскую) область в состав РСФСР.
А ведь мог включить в состав ближайшей Советской республики Литву.
А Литва сейчас в ЕС и НАТО.
Представляете, что было бы сейчас?
Могло быть как (даже страшно представить) с Крымом.
Ужосс.


На пороге холодной войны. О чем договорилась в Потсдаме «Большая тройка»

В первый раз Лидеры СССР, США и Великобритании встретились в Тегеране в 43-м. Во второй — в Ялте. Встреча в Потсдаме стала третьей и последней.

Потсдам — городок в 20 километрах от Берлина, наименее пострадавший от рейдов анг­ло-американской авиации. Где-то в его окрестностях, если верить сериалу «Семнадцать мгновений весны», жил и работал штандартенфюрер Макс Отто фон Штирлиц. Именно там в симпатичном дворце английского стиля 17 июля 1945 г. открылась Потсдамская конференция. Её решения до сих пор во многом определяют судьбы мира.

Секреты «Пальмы»

Потсдам входил в совет­скую зону оккупации, поэтому принимающей стороной был СССР со всеми вытекающими последствиями. Подготовка к конференции вошла в историю как операция «Пальма». Меры безопасности при её проведении были просто чудовищными! Специально для Сталина, который не любил летать на самолётах, с советской территории до самого Потсдама проложили отдельную железную дорогу с нашей широкой колеёй. По спецдороге шёл сталинский спецпоезд с почти сотней офицеров охраны, штабом, радиостанцией и запасом провизии на месяц. Ещё два точно таких же с виду состава, но без вождя, должны были отвлекать на себя потенциальных диверсантов, следуя впереди и позади основного. Железнодорожные пути стерегли 17 тысяч солдат из частей НКВД. Семь полков (более 7 тысяч человек) и 150 оперативников из того же ведомства охраняли сам Потсдам снаружи и изнутри. Даже стол диаметром 3 метра, за которым заседала «Большая тройка», на всякий случай не нашли на месте, а заказали на московской мебельной фабрике «Люкс».

Бомба и туалет

Уже в начале конференции «Большая тройка» была не той, что в Тегеране и Ялте. Место Рузвельта, умершего в апреле 45-го от кровоизлияния в мозг, занял вице-президент Гарри Трумэн. За день до начала заседаний, когда он уже был в Европе, в США должны были испытать первое атомное взрывное устройство (но ещё не бомбу).
По воспоминаниям его дочери, 16 июля Трумэн сказал: «Если оно взорвётся, у меня будет управа на этих (русских. — Ред.) парней». Устройство под названием «Гаджет» сработало успешно.

Трумэн поспешил сообщить Сталину, что его страна обладает «оружием необыкновенной разрушительной силы». Тот не испугался и даже не удивился, что тогда поразило Трумэна. Причина выяснилась только через 5 лет, когда в глобальной сети советского «атомного шпионажа» произошёл первый провал. В 1945 г. Сталин был осведомлён о ходе создания американской атомной бомбы несколько лучше, чем новоиспечённый президент США, которого в его предыдущем статусе вообще не ставили в известность о существовании «Манхэттенского проекта».

Кстати, помимо этого президента США в Потсдаме присутствовал ещё один — будущий. Джон Кеннеди освещал конференцию в качестве военного журналиста.
Другой участник «Большой тройки» сменился уже в ходе конференции. Британский премьер и лидер консерваторов Уинстон Черчилль проиграл парламентские выборы, и его место за столом в Потсдаме занял лейборист Клемент Эттли. Одна из его встреч с советским лидером протекала в неформальной обстановке — в уборной.

— В капиталистическом мире туалет — единственное место, где рабочие держат средства производства в своих руках, — пошутил Эттли, стоя перед писсуаром.

— И у нас тоже, — с солдат­ской прямотой ответил Сталин, застёгивая ширинку.

Навстречу холодам

Большинство потсдамских решений актуальны до сих пор. Отошедшее к СССР ядро Восточной Пруссии — ныне Калининградская обл. — остаётся форпостом России на западном направлении. Вопрос о возвращении этих земель в ФРГ официально ни разу не поднимался. А вот Япония, лишившаяся юга Сахалина и Южных Курил по документам, подписанным в Потсдаме, свои потери до сих пор оспаривает. Ещё одним приобретателем выгод стала Польша, получившая большую часть Силезии и Померании.
А как же раздел Германии, преодоление которого в 1990 г. часто называют нарушением исторических соглашений? Вопреки распространённому заблуждению такого решения в Потсдаме не принимали. Вопрос обсуждался, рассматривались разные варианты «распила», но Германию было решено оставить единой, причём настоял на этом СССР. Совет­ские коммунисты, британские колониалисты и американские капиталисты в Потсдаме всё ещё оставались союзниками, хотя холодная война уже неумолимо приближалась.
http://www.aif.ru/society/history/bolshaya...ya_konferenciya