Интересные новости - прошедшие и настоящие Опции

[Колода]

Великое отступление

2 июня 1915 года Русская армия под неудержимым натиском немецких и австро-венгерских частей оставляет стратегически важный пункт обороны – город-крепость Перемышль (ныне на территории Польши). Оставляет без боя, и на следующий день противник входит в крепость без единого выстрела.

Меж тем цитадель Перемышль – мощный оборонительный узел. Здесь 41 форт, где может разместиться целая армия – свыше 50 пехотных и артиллерийских батальонов, то есть более 50 тысяч солдат. Здесь подземные склады, арсеналы и убежища. Здесь крупнокалиберная артиллерия. Плюс к тому десятки промежуточных батарей.

Тем не менее цитадель покинута.

Несколько фортов в конце мая оказывали сопротивление, обстреливая наступающего противника из орудий, но остановить наступление не удаётся, а оставаться в цитадели опасно. Вражеские войска обтекают крепость с севера и юга, и цитадели грозит полное окружение.

Прорвав в начале мая стабилизировавшийся вроде бы за зиму Восточный окопно-блиндажный фронт, густо окутанный колючей проволокой, немецко-австрийские войска выдавливают русские части из Галиции – исторической области, занимавшей восточную часть Польши и Западную Украину. Русская армия, не успевая нигде закрепиться, отходит и отходит. А оборонительных рубежей в тылу фронта российское командование не предусмотрело. И катится Русская армия на восток, оставляя район за районом, город за городом.

22 июня оставлен Львов.

Русская армия отступает уже второй месяц и будет отступать ещё три, вплоть до октября. В историю Первой мировой войны эти месяцы на Восточном фронте входят под нелестным для России названием «Великое отступление».

Из прифронтовой зоны в глубь России устремляется поток беженцев. А дороги и без того забиты повозками, пехотой, артиллерией. Настроение солдат и офицеров подавленное. Ещё свежа память о позорном проигрыше на Дальнем Востоке в Русско-японской войне – и вот теперь что, Россия начинает проигрывать войну и на Западе, в Европе? Но там было далеко от центра, за тысячи километров, а здесь-то – совсем рядом.

Гнетущие мысли.

Генерал-лейтенант Юрий Антонович Деникин, находившийся в отступавшей армии, так впоследствии отзовётся об этом периоде в своей книге «Очерки русской смуты»:

«Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…».

Немецко-австрийскому командованию удаётся обыграть командование Русской армии. На 35-километровом ударном участке прорыва было сосредоточено 126 тысяч человек, свыше 600 орудий, 260 пулемётов.

В Русской армии на этом участке противостояло только около 60 тысяч солдат, то есть вдвое меньше, 145 орудий, то есть вчетверо меньше, 100 пулемётов, то есть в два с половиной раза меньше. Глубина обороны всего 5−10 км, что смехотворно мало.

В Русской армии катастрофически не хватает снарядов. В день каждая русская батарея, а в батарее пять орудий, может расходовать не более 10 (!) снарядов. Два выстрела на ствол! Позже исследователи выяснят, что расходы артиллерийских снарядов во время Великого отступления соотносятся примерно как 300:1 – на 300 выстрелов орудий противника Русская армия отвечает одним выстрелом.

Это не артиллерийская дуэль – это избиение младенцев.

Из мемуаров Деникина (в сокращении): «Ни патронов, ни снарядов… (Дни) страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. И молчание моих батарей. Мы не могли отвечать, нечем было. Даже патронов на ружья выдано самое ограниченное количество. Я видел, как редели ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности… Когда после 3-дневного молчания нашей единственной 6-дюймовой батареи ей подвезли 50 снарядов, об том сообщено было по телефону немедленно всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с радостью и облегчением. Из всех армий вопль – дайте патронов…».

А из штабов идут распоряжения – «не тратить патронов понапрасну, забирать патроны у раненых и убитых». На передовые линии приходит даже телеграмма о необходимости вооружиться алебардами – топориками на длинных рукоятках…

Это против тяжёлой артиллерии и пулемётов?

Немецко-австрийскими войсками командует 65-летний генерал Август фон Макензен (August von Mackensen). За успехи в этом прорыве в конце июня он получает звание генерал-фельдмаршала. Сила его военного искусства – в скрытой переброске войск, в скрытом их сосредоточении и внезапном ударе.

Русскими войсками в зоне прорыва командует 63-летний генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов. Создать должное сопротивление наступающему противнику ему не удаётся. Поступающие даже крупные резервы тут же спешно по частям посылаются в бой. Не имея укреплённых позиций, без поддержки артиллерии все они терпят поражение и вынуждены отступать. Десятки тысяч попадают в плен.

О контрударе и речи нет. Героические контратаки сдерживают продвижение противника на день-другой, но к решительному перелому положения не приводят.

Русская армия теряет территорию день за днём, неделя за неделей.

Из донесений с фронта императору Николаю II (в сокращении):

1 июня. Корпус понёс значительные потери и отошёл на тыловые позиции.

3 июня. Гарнизон Перемышля отошёл под сильным натиском подавляющих сил противника. Артиллерия вся вывезена, запасы тоже, кроме хлеба, который сожжён.

6 июня. На Днестре наши войска отошли.

7 июня. Нашим войскам пришлось уступить противнику переправу на Днестре.

8 июня. Наши войска отошли; потери наши очень велики, достигают 300 тысяч, в том числе без вести пропавшими 112 тысяч.

14 июня. Неприятель прорвал фронт Кавказской гренадерской дивизии. Нам пришлось оставить часть наших позиций.

15 июня. Наши войска понесли чрезвычайно большие потери. Во многих полках осталось меньше 1000 штыков. Между Прутом и Днестром наши войска отошли.

16 июня. Потери наши очень велики. На Днестре гарнизон отошёл на левый берег.

18 июня. Неприятель продолжает усиливаться. Значительные силы неприятеля переходят Днестр.

19 июня. Неприятель продолжает атаковать. Явилась опасность глубокого прорыва нашего фронта вследствие отступления расстроенной пехоты.

20 июня. Натиск неприятеля продолжается. Мы понесли значительные потери.

23 июня. Генерал Брусилов отдал приказ об отступлении с Львовских позиций.

А что император? 21 июня того же 1915 года он пишет матери:

«Помог бы Господь нашим героям остановить их! Всё от Бога, и потому надо верить в Его милость».

Как и кому было втолковать богомольному императору, что на войне далеко не всё от Бога, а многое от орудий, снарядов, патронов…

В начале июля Русская армия, потеряв около 500 тысяч человек, полностью оставляет Галицию. На других участках Восточного фронта положение нисколько не лучше – Русская армия уходит из Польши, Литвы, Западной Белоруссии.

Великое отступление… Пала Варшава, Ивангород, Гродно, Осовец, Брест-Литовск, Ковно (Каунас). Русский фронт взломан практически на всём своём протяжении и отодвигается на восток.

Ставку Главнокомандующего в Белоруссии тоже вынуждены отодвинуть на восток – из Барановичей в Могилёв. Только к концу сентября, в осеннюю распутицу, фронт стабилизируется.

За весну и лето 1915 года Русская армия теряет около 1,5 млн солдат и офицеров убитыми и ранеными, в плен попадают около 900 (!) тысяч человек, общие потери – 2 млн 400 тысяч человек. Потери Германии и Австро-Венгрии вдвое меньше – 1 млн 200 тысяч человек. Обычно бывает наоборот – у наступающих потерь больше, чем у обороняющихся. Но здесь сказалось и мастерство генералов, и превосходство в артиллерии.

Странная вещь – исторические термины, историческая память. Отступление Русской армии весной и летом 1915 года на 100−200 км – это Великое отступление. А в 1941−1942 годах отступление Красной армии до Ленинграда, Москвы, Сталинграда, Кавказа – это отнюдь не великое отступление, а так, временные неудачи.

Поражение на фронте вызывает антинемецкие настроения в российском тылу и особенно почему-то в Москве. В первопрестольной российской столице к началу войны около 250 крупных и до 500 средних и мелких германских и австрийских фирм. В июне по Москве на фоне известий о поражении на фронте распространяются бредовые слухи, что немцы-москвичи умышленно заражают горожан различными болезнями, отравляют воду, портят продукты и товары.

10 июня оголтелые толпы катятся по улицам Москвы, громя и грабя магазины, владельцы которых носят немецкие фамилии. А так как грамотность толпы не дюже велика, и разбираться, какая фамилия немецкая, а какая нет, и недосуг, и не по уму, то под горячую руку попадают и предприятия английские, датские, французские – и русские тоже, так как у некоторых русских предпринимателей фамилии не русского звучания (зачастую из смешанных семей).

Москвич, историк Сергей Петрович Мельгунов – очевидец этого антинемецкого погрома, так пишет о нём в дневнике (в сокращении):

«В Москве полная неразбериха. Погром разросся и превратился в нечто совершенно небывалое – к вечеру разгромлены все „немецкие“ магазины. Вытаскивали рояли и разбивали. Полиция нигде не препятствовала погромщикам».

Погромом охвачена вся Москва. По улицам на телегах и извозчиках спешно везут награбленное, а кто не сумел достать повозку – несёт поклажу на себе.

Некоторые магазины и лабазы поджигают – пожары занимаются в 70 местах. Пускают красного петуха в крупном издательстве Гроссмана и Кнебеля – в огне гибнут многочисленные авторские рукописи, принятые к печати, и отпечатанный тираж 22 тома великолепной «Истории русского искусства».

Примечательно, как реагируют на этот погром московские власти. На следующий день они направляют в Ставку Главнокомандующего, великому князю, брату императора, телеграмму:

«Взрыв оскорблённого народного чувства – буйного, разнузданного, но всё же в основе своей имеющего нечто от патриотизма».

Погром-то он, конечно, погром, то есть разбой и преступление, но коль скоро разбой и преступление с элементами патриотизма, то, стало быть, ничего страшного. Без патриотизма битьё стёкол в магазинах, грабёж и поджоги – буйство разнузданное, а с патриотизмом – любовь к отечеству, вот что.

Патриот – он всегда патриот, даже когда погромщик. А может, погромщик даже больший патриот, чем тот москвич, который в погроме не участвовал?

Потом подведут итоги. За этот июньский день и ночь в Москве в угаре «нечто от патриотизма» пострадало 475 предприятий, 207 частных домов. 113 поданных Германии и Австро-Венгрии избиты, 5 убиты, среди них 4 женщины.

Великое отступление на фронте кроваво аукнулось и в Москве.

Станислав Грачёв
http://www.rg-rb.de/index.php?option=com_r...10&Itemid=0

[Колода]

История льва Кинга и семьи Берберовых

Льва Кинга в 70-е годы прошлого века знали практически все жители Страны Советов. О нем писали газеты и снимали фильмы. Лев Кинг был домашним зверем – он жил в семье бакинского архитектора Берберова, который прославился на всю страну своим квартирным зверинцем. К сожалению, концовка у этой истории грустная. Дикий зверь навсегда останется диким, даже если он воспитан в доме…

Домашний зверинец

Однажды Нина Берберова с детьми была в зоопарке. Они увидели больного львенка, которого приговорили к усыплению. Решили его спасти. А когда малыш вырос, не смогли расстаться. Полюбили. В 70-х годах об уникальном эксперименте узнал весь мир. Семью архитектора Берберова называли прайдом. Так обычно зовут семью львов. В прайде Берберовых жили папа, мама, сын Рома, дочка Ева, лев Кинг, пума Ляля, друг Кинга пес Чап и два попугая. О них писали журналисты и ученые. При их участии снимались фильмы «Лев и девочка», «Лев ушел из дома» и «Невероятные приключения итальянцев в России». В этой семье царила идиллия, которая давала фантастические надежды на возможность иных взаимоотношений между людьми и животными. Об этом писала Нина Берберова, подытоживая свой десятилетний опыт. И вдруг все рухнуло.

Звездный час

Работа в «Невероятных приключениях итальянцев в России» стала для Кинга звездным и последним часом. Съемочные отношения с актером по имени Кинг не складывались. Дрессировка и домашнее воспитание – совсем не одно и то же. Своенравному зверю было наплевать на жесткий съемочный график, на бюджет, на советско-итальянские отношения – он игнорировал сценарий и делал только то, что хотел.

В качестве временной жилплощади на период съемок в Ленинграде семье отдали целую школу. В какой-то момент льва оставили в школьном спортивном зале на несколько минут без присмотра. Кинг заинтересовался зевакой в школьном саду.

По словам очевидцев, парень стал корчить рожи и прыгать, поворачиваясь то лицом, то задом ко льву. Для Кинга это был призыв к игре: ассистент так репетировал с ним эпизод для «Итальянцев», когда лев бежит за человеком и валит его на землю. Он встал на задние лапы, выдавил стекло в окне, подбежал к парню и повалил его на землю. Девушка, ждавшая его у забора, закричала: «Помогите, лев рвет человека!»

С обеденного перерыва возвращался лейтенант милиции Гуров. Он услышал крики, подбежал к забору, не разобравшись, что происходит, выстрелил в Кинга. Лев тут же отошел от парня в сторону разбитого окна. Но Гуров разрядил в Кинга всю обойму…

После первого выстрела Кинг оставил парня, даже не рыкнув, парень встал и вышел через пролом в ограде. А стрелок, забравшись на крышу трансформаторной будки, начал посылать вслед уходящему домой Кингу одну за другой пули из пистолета Макарова. Одна из пуль пробила сердце… Парень же больше перетрусил, чем получил увечий: царапины оказались незначительными…

– Кинг лежал на боку, недалеко от ограды, – вспоминала позже Нина Берберова, – с широко отрытыми удивленными глазами. Не осознав, в чем дело, папа бросился к Кингу, обнял его, но Кинг уже не дышал…

Толстовская история

– На следующее утро все ехали в открытом грузовике, – продолжает Берберова. – Кинг был укрыт каким-то траурным покрывалом, встречный ветер шевелил гриву мертвого льва. Мы направились на дачу к Яковлевым, где лев недавно гостил и где они решили его похоронить. Запомнилась заминка, когда начали снимать Кинга с машины и огромный циркач Юра, работавший с нами в фильме, плача, отстранил всех, взял Кинга себе на плечи и понес его к молодому дубу, около которого любил лежать Кинг.
Такого горя никто из нас никогда не испытывал. В жизни как в жизни, бывало много бед и несчастий, но все были предчувствованы, что ли, а это обрушилось сразу. Оптимисты по натуре, мы поняли, что с Кингом в могилу уходит невосполнимая часть души, что этот зверь, попавший к нам смертельно больным детенышем, сложенный нами буквально по клеточке, множество раз тяжело хворавший и спасенный нами от смерти, ответил нам любовью, преданностью, духовным общением и близостью, став родным сыном, родством с которым мы будем гордиться всю жизнь…
Потом, уже в Баку, умер дружок Кинга – собака Чап. Пес упал на бок, пульс давал резкие сбои, ему был сделан укол кордиамина, через несколько часов Чапа не стало. Он умер от обширного инфаркта на двадцатый день после смерти Кинга. Нам всем было тогда не до переживаний Чапа, но в маленькой собачьей жизни Кинг стал всем. Смерть Чапа переиначила толстовскую легенду о льве и собачке. Умерла собачка.
Кстати, впоследствии лейтенант сделал головокружительную карьеру и стал генералом и председателем комитета Госдумы по безопасности.

После «Невероятных приключений итальянцев в России» Эльдар Рязанов зарекся снимать животных.

Трагическая развязка

После гибели Кинга Сергей Образцов и Юрий Яковлев подарили Берберовым второго льва, которого тоже назвали Кингом. Именно он через несколько лет убил сына своих хозяев и ранил хозяйку.

– Я была против того, чтобы заводить второго льва – предчувствовала беду, – подытоживает свою историю Берберова. – Второй Кинг совсем не был похож на нашего первого любимца: того мы спасли от смерти, и он благодарил нас за это уважением и хорошим отношением, этот же требовал, чтобы уважали его. В 78-м году мой муж умер от инфаркта, и я осталась одна с двумя детьми, львом и полным домом животных.

Тот день, 24 ноября 1980 года, стал для меня кошмарным сном. Утром я отправилась в издательство: к печати готовилась книга, которую мы написали вместе с мужем обо всех наших питомцах. Потом поспешила домой накормить детей и животных. Когда вошла в квартиру, почувствовала едкий запах дыма. Наш сосед, конченый алкоголик, поджег и бросил в льва кусок пластмассовой расчески, который обжег зверю кожу. Лев бросился на меня, разодрал мне лапой голову, повалил на спину.

В это время вернулся из школы сын Рома. Он попытался убежать, но второй Кинг в один прыжок нагнал его и убил на месте: содрал скальп и перебил шейные позвонки. Я потеряла сознание. Очнулась, только когда начались выстрелы. Милиционеры, которых вызвали соседи, стали стрелять. Добили второго Кинга, когда уже взломали дверь. Заодно пристрелили и тихоню-пуму, живущую в доме.

От Нины долгое время скрывали смерть сына. Она узнала об этом, только выписавшись из больницы, после чего опять слегла на три месяца…

P.S.

Лев, не внушающий страха

О первом льве Кинге написано много хорошего. Вот, например, слова детского писателя Юрия Яковлева из статьи «Лев, не внушающий страха»: «Кинг побывал у меня в гостях в Красной Пахре. Мы ходили с ним в гости к пионерам, и он, вызывая восторг ребят, расхаживал рядом с ними. Потом Кинг сам принимал гостей, лежа под дубом возле моего дома. Ко льву приходили ученые, врачи, государственные деятели, писатели. Именно ко льву!.. Потом, утомившись, Кинг ложился в траву под молодым дубом и засыпал. От того, что лев был рядом, был так доверчив и доступен, на душе у всех возникал праздник. И ни у кого не возникал вопрос: зачем нужен лев, почему он живет в городе, в одной комнате с двумя ребятами…

Владимир ВОЛЖСКИЙ
http://ussr-kruto.ru/2012/12/07/istoriya-l...emi-berberovyx/